Летопись Тэлы - Виктор Оден

Летопись Тэлы

стихотворный роман

Виктор Оден

© Виктор Оден, 2016

© Константин Михайлович Кондитеров, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Немая тьма и полный штиль.В Начале было всё едино.Спокойно цело невредимо.Без направляющих светил.

Ни сна, ни выдоха, ни вздоха,ни дня, ни ночи, ни зима,ни лето. Вечная эпоха.Как монолит – немая тьма.

И в этой тьме открылось окосреди прозрачной пустоты.Из мысли, звука, взгляда, слогавозникли зыбкие черты

едва заметных крыльев ветра,прожилки в зеркале воды,туман рассеянного утра,существ невиданных следы

среди неясных очертаний,под шум невнятных голосоввстречавших рай нестройной рани,как долгожданный новый сон.

В плену пронзающего взорапорхали складки пелены,сплетались линии в узорыбеспечно-радостной весны.

В упругой светопаутинев восторге пой, танцуй, играй,ваяя плавно в мягкой глиненестройной рани странный рай.

2

Боль ударила в литаврыкак волну с волною шторм,и ритмичные ударысбили в хор структуру форм.

Знак стал жестом, слог стал словом.Боли крик и тишинана незыблемой основеткали наши имена.

Бой огромных барабанов.Битва воющих ветров.В буйном рёве урагановшум и ярость гневных слов.

Буря пела и дробилавсё в гудящих жерновах,в завершённые стропилапрессовала лёгкий прах,

цепи крепкие ковала,пыль и мглу свивая в плетьв центре огненного шквала,вихря злого посередь.

В схватке радость клокотала.Вспышек ярких чередойзев горящего оскалахохотал наперебой.

Быстрой молнией во мраке,стержнем в круге бурунана невидимой подкладкепроступали письмена.

3

Над землёй парила радуга.Пели птицы на ветвях.По стволу струилась патока,исчезавшая в корнях

зеленеющей смоковницы,уходящей ввысь и вниз.У корней её нора лисы,меж ветвями – гнёзда птиц.

По околице – окружноститут и там, и там и сямразных видов и наружностикопошится живность вся.

Светит с неба солнце яркое.Поливает почву дождь.Антилопы ходят с яками.Вьётся мошка. Скачет вошь.

Пьёт орёл прохладу неба ли,рыба ль мечется икрой,возрождённые из небыливсе так заняты игрой,

что отвлечься им едва ли быздесь удастся. Белый снегвяло стряхивают Альпы.Море лижет знойный брег.

Чешуёй холодной Ладогапереливчато кишит.И нечаянная радугачешет спину о зенит.

4

Сидел Человек у огня в львиной шкуреи палочкой что-то в песке рисовал,надбровные дуги угрюмо нахмурив,поскольку без женщины он тосковал.

И вдруг из-за рядом стоящего древабосая ему показалась нога,и вышла прекрасная юная Девавдвойне дорогая, поскольку нага.

Сидел Человек на песке в изумленье,открыв исковерканный радостью рот.Он это чудесное очень мгновеньезапомнил, как, впрочем, и весь эпизод.

Теперь если он уходил на охоту,то Дева его с нетерпеньем ждала,горшки обжигала, скрывая зевоту,лепёшки из дикой пшеницы пекла.

А он, чтоб добыть ей побольше, старался.Со стрелами лук и силки мерковал.И соком растения шкуры покрасив,смотрел на лица её нежный овал.

Она же хранила очаг, и, готовя,однажды смешала горшок молокас горшком изумительной зебриной крови.Он выпил напиток в четыре глотка.

Под сенью стоящего рядышком древав согласии радостном длили свой векнагая прекрасная юная Деваи ловко охотящийся Человек.

5

И жир животных они приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.

И муку из зёрен приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.

И смесь благовоний приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.

Сына в честь Грома назвали Агу,и Дева его на руках носилаот очага к двери и обратно к очагу.И был в нём разум. И была в нём сила.

Сына в честь Солнца назвали Уга,и Дева его на руках носилаот очага до двери, от двери до очага.И был в нём разум. И была в нём сила.

Сына в честь Ветра назвали Гуа,и Дева его на руках носилапод скрип двери, под треск очага.И был в нём разум. И была в нём сила.

Когда подросли они, научил Человексыновей всему, что сам умел.И ходили вместе сыновья по траве —три лука, двенадцать стрел.

6

Благоуханно свежи были ночи,горели звёзды тлеющих углей,и родились четыре дочериу Человека с Девой на земле.

Кто может быть стеснительней и кротче,кто может быть нежнее и милей,кто может быть доверчивей и прощепо самой строгой внутренней шкале?

Они – алмазы между разных прочихнедрагоценных будничных камней.Ничто не в силах смять и опорочитькрасу и прелесть в девственной стране.

Ясны поступки, и слова, и очи.Тревоги нет и тени на челе.Подобны зорям стороны восточной.Чисты, как пена западных морей.

Их речь тиха, но смысл её отточен.Сестра. С сестрой. Сестрою. О сестре.Цвет ровный лиц и скат овалов соченкак жар огня, застывший в янтаре.

В их свите лев, орёл, телец и кочет,медведь и страус, вепрь и олень,и каждый ждёт, и каждый очень хочетбыть ближе к ним и быть на их столе.

Мать любовалась, любовался Отче,и становились мягче и добрей.И набухали на деревьях почки.И колосился в поле лук-порей.

7

На охоту отправился рано утромЧеловек по лугам, степям, лесам.Шёл вброд по Рейнам и Брахмапутрам,и вот гора, поднимающаяся к небесам.

По неровному склону взошёл на вершину.Присел отдохнуть среди облаков.Глядел на полуденные долины,лежащие внизу далеко.

И узрел мощь, красоту и величие,шутку, подсказку, ловкий трюк.И не видел различиямежду собой и тем, что вокруг.

Скал суровых протяжные мысли читал он.Считал редкий пульс валунов,всегда грозящих сплошным обваломринуться на ущелья дно.

Одинокой птицей летел за ветрами.Змеёй в расселине, извиваясь, полз.Лучом солнца в хрустальном храмезвенел. Винограда гроздью рос.

Не принёс добычи Человек с охоты.Но с тех пор знанием сиял его лик.Он спрашивал сам себя: «Кто ты?»И отвечал: «Света блик».

Глядя на него, тревожилась Дева,не сошёл ли Человек невзначай с ума.От недосыпа или перегреване потерял ли разум её примат.

8

Кто-то ушёл на юго-восток.Кто-то ушёл на юг.На северо-запад чей-то лёгпуть. Колчан и лук

были у каждого за спиной,юность и отчий дом.Что ты? Куда? Зачем? Постой!Молча идут втроём,

только в разные стороны. Шагнаправляют онитуда, куда стремится душа,судьбы куда вьётся нить.

Благословляет седой отец.Плачет родная мать.Только вперёд под стук сердец.Посох, бурдюк, сума.

Вперёд по пенным волнам морей,вперёд по хребтинам гор,по течению быстрых рекстраху наперекор.

В неизвестность, за край, за грань,прочь от знакомых мест.Как-то нас встретит глухомань?Ну да свинья не съест!

Мы и сами – на зубе клыкв каменных жерновах.Через пустыню, тайгу, тростникпройдём не увы, не ах.

9

Уга и сестра его Афа,пройдя мимо разных чудес,в саванне встретив жирафа,решили: «Останемся здесь.

Мы, правда, немного вспотелиот этой ужасной жары,зато нас не тронут метели.не будут кусать комары.

Слегка обомлев от масштабалукавой природы затей,в прохладной тени баобабародим загорелых детей.

Построят они пирамидысебе в результате труда,чтоб в будущем разные гидытуристов водили сюда.

Мы станем курчавоволосыи от пигментации кожчерны. Будем кушать кокосы,бананы и финики тож.

Агу увлечётся сафари —летальной игрой со зверьём.Не ведали здешние тваридела человека с копьём.

И Афа рождённых на волеразличных зверей приручит,чтоб куры, коровы и кроли-ки жили поближе к печи».

10